Читать книгу - "Екатерина II, Германия и немцы - Клаус Шарф"

По меньшей мере Бильфельд мог бы стать основным звеном в этой трансформации, соединив естественно-правовую легитимацию абсолютизма с государственными интересами, как их определяет правитель (Staatsräson). Тарановский показал, что Екатерина разошлась с Монтескьё по трем главным пунктам, приняв сторону Бильфельда:

1. Если Монтескьё представлял духовенство как сословную корпорацию, обладающую собственным правом, а следовательно, независимую от суверенитета правителя, то Бильфельд, находясь в русле лютеранской традиции, выступал за подчинение духовенства княжеской власти^[362]. Последняя рекомендация пришлась Екатерине по душе еще в 1760–1761 годах, когда труды Бильфельда впервые попали к ней в руки^[363].

2. Если Монтескьё приписывал определенным историческим государствам и формам правления цели относительные и ограниченные, то Бильфельд и другие немецкие теоретики государственного права вслед за Христианом Вольфом считали абсолютной целью государства достижение максимально возможного общего блага^[364].

3. Если Монтескьё ограничивался тезисом о необходимости подготовить умы к принятию наилучших законов, то Бильфельд поднимал просвещение до уровня политической задачи: «[Первое политическое правило состоит в том, чтоб] просвещать свою нацию, то есть распространить разум и влить в сердца народа тихие нравы…»^[365]Согласно Монтескьё, воспитание должно было соответствовать конкретным формам правления, в то время как Бильфельд a priori рассматривал служение всеобщему благу как высший воспитательный идеал^[366].

Нельзя, однако, упускать из виду того, что сам Бильфельд находился под сильным влиянием Монтескьё^[367] и придерживался мнения, что назначение политики состоит в глубоком реформировании государства и общества.

Юсти, напротив, с начала 1750-х годов все более отдалялся как от просвещенного абсолютизма в вольфианской традиции, так и от конституционно-монархических позиций Монтескьё. Выступая за ограничение власти правителя, Юсти при этом не считал возможным усиливать влияние сословных корпораций, поскольку был сторонником отмены дворянских привилегий. В качестве орудия этого ограничения он предлагал разделение властей, введение свободно избираемых классом собственников представительных органов, городского самоуправления и гражданских свобод^[368]. И хотя в результате влияние Юсти на Наказ Екатерины последовательно уступило влиянию Бильфельда, тем не менее заслуживает внимания тот факт, что императрица «ограбила» и его труды, подобно тому как она поступила с Духом законов: изрядно сократив принципиальную критику абсолютизма и господствующего положения дворянства, она позаимствовала из произведений Юсти идеи некоторых реформ, безобидных с политической точки зрения. Если учесть, однако, что труды Юсти получили хождение в России с одобрения Екатерины, в том числе и в переводах, история его влияния в русском обществе может оказаться весьма показательной^[369].